" В большинстве своем все Хранители несчастны в конечном итоге. Это может быть не заметно по ним с первого взгляда, некоторые же принимают сие как данность. Но то, что подвластная сила и долгие годы жизни не приносят им умиротворения, не говоря уже о счастье, очевидно. Нет, это пришло ко мне не как озарение, не было внезапным открытием, подобно прозрению. Такое мнение складывалось у меня постепенно. Слишком много плохих примеров и слишком мало хороших. Да и те в конечном итоге заканчивались плачевно...
Дгарг и его семья, погибшая от рук обыкновенного вора. Я помню его лицо, осунувшееся, бледное, более похожее на посмертную маску. Под красными от горя глазами - темные провалы. И холодный, отчужденный взгляд Дрейка, царапающего пальцем поверхность стола. Первый всегда так делал, когда разговор ему был до крайности не интересен. "Я тебя предупреждал, помнится, несколько лет назад, когда ты начал все...это. Я тебе сказал, что в подобных местах, да еще и при той должности, что ты сам на себя взвалил, позволить себе жить с полноценной семьей - глупость, которая потом тебе принесет лишь горе. Но ты не послушал меня. Ты сам виноват в своем горе. И помочь себе ты можешь только сам."
Может быть, хорошо, что этих слов более никто не слышал тогда. Мы были только втроем в кабинете Первого: я, Дгарг и Ирнарий, который и отыскал его в одной из подворотен пригорода Ренны. Орден этого не знал и никогда не узнает. Но мне Приближенному Совету исчезновение казначея Ренны и одного из важнейших Хранителей в южных землях доставило очень много неприятностей. Первый тогда с присущим ему равнодушием заявил, что если Хранителя все-таки убили в Ренне, то Орден просто явится туда и зачистит весь город. От строений и людей. Коротко и жестко... Этого тоже никто и никогда не узнает в Ордене.
Дгарг ничего не ответил тогда Первому в кабинете. Не уверен, слышал ли он вообще его. Мы решили, что какое-то время ему стоит оставаться в Горном замке. Но тем не менее Дрейк запретил ему отыскать убийцу. Запретил заниматься этим делом и остальным посвященным в подробности. Дгаргу пришлось принять и это... Прошло много времени, прежде чем он смог вернуться к нормальному существованию. Но это был уже не тот активный политик и умелый оратор, которого мы знали. Дгарг озлобился, стал более скрытен, хотя разум его не потускнел. Даже несмотря на то, что каждый вечер Хранитель топил свое горе в вине... а потом и в обществе продажных женщин. Я много раз пытался этому помешать, но тщетно... Раз за разом Дгарг повторял, что былого не воротишь, как и прошлого его:
"Тот человек мертв, как и мертва его душа. А раз силы Хранителя не достаточно, чтобы уберечь тех, кто ему дорог, то чем Хранитель лучше? И почему он не может так же предаваться всем пошлостям и низостям сего грязного мира?"
И каждый раз, когда я бывал у него, Дгарг под вечер напивался до беспамятства. А однажды, видимо, вино так сильно затуманило его разум, что он рассказал мне то, чего тоже никто и никогда не узнает. Шатаясь, едва переставляя ноги и качаясь так, что казалось, он идет по палубе корабля в сильный шторм, Дгарг привел меня в свое хранилище. Не для того, чтобы показать коллекцию монет и камней со всего мира, не для того, чтобы похвастаться роскошной библиотекой... Он открыл одну из дверей в хранилище под землей - маленький темный чулан - и показал распростершийся на полу скелет. "Я все-таки отыскал эту мразь... и каждый день слушал, как он стонал, моля о пощаде и прощении. И потом, когда мог лишь хрипеть... и потом, когда испустил последний вздох от того самого ножа, которым он их убил... И знаешь, я сделал бы то же самое с ним еще тысячу раз"... И при этом взор его был необычайно ясен, а речь чиста, хоть до этого слова его разобрать можно было с трудом. Но не это меня заставило насторожиться.
"Первый думает, что может спокойно говорить нам, что делать ,а то нет и только это будет правильно. Он напоминает каждый раз о законах Ордена... Но ведь свою тайну он никому не сказал из вас, даже вам, тем, кто был с ним у истоков..."
Больше он не сказал мне ни слова. Никогда. Вскоре после этого он начал избегать меня. Наши встречи прекратились. Вероятно, он понял ,что сказал что-то лишнее, что-то, что может поставить под удар и его жизни и сам Орден. Об это, наверное, уже никогда не узнаю я...
Но не только на примере Дгарга можно говорить о горе, которое было частым гостем у Хранителей... Шунар и Иена, чью жизнь пресекла черта предательства Декстера, Авальер и Нира, чей союз стал мешать Первому, Олоан и его брат, полюбившие одну... Вспоминая их несчастья, чувствуя их горе как свое, порой мне хочется вырезать из груди сердце. Даже эта боль покажется в половину меньшей мукой, чем все, что хранит память этих слишком долгих лет..."
...из записей Хранителя Тайных знаний Фаразона. Нет даты, возможно, 900-е годы. Написана дешевыми чернилами на листе, пропахшем дешевой выпивкой, что делают на севере Орона. Часть листа опалена, возможно, его хотели сжечь...